В одном районе (1960)

В разгар хрущевской оттепели, в ленинградском дворе-колодце, где стены коммуналок хранят шепот послевоенных лет, инженер Виктор находит под обоями пожелтевший конверт. Письма в нем пахнут полынью и соляркой, а чернила выцвели до цвета крови. Они адресованы женщине, чье имя вымарано цензурой, но в каждом слове — намек на тайну, похороненную под асфальтом их тихого двора.

Виктора гложет не просто любопытство: в почерке он узнает руку отца, пропавшего в мутные 30-е. Но расследовать — значит ковырять шрамы всего района. Соседи, обычно сплетничающие у парадной, внезапно глухи на ухо. В подъезде появляются «забытые» вещи: детский валенок с вырезом на подошве, ржавый ключ от двери, которой нет. А ночью по двору бродит тень в плаще, оставляя на скамейках окурки с экзотическим табаком — таким, как в письмах.

Чем ближе Виктор к разгадке, тем яснее: здесь каждый — и жертва, и страж секрета. Даже его мать, сжимающая в кулаке фото 1937 года, внезапно объявляет: «Не тронь — так будет лучше». Но как остановиться, если в каждом углу мерещится отец — то ли предатель, то ли узник, — а дворовые дети поют считалку, которой нет ни в одном фольклорном сборнике?

Сможет ли Виктор отличить правду от лжи, если сама эпоха дышит ему в спину, а даже стены здесь врут, притворяясь просто кирпичом?