Сон (1964)

Ленинград, 1964-й. За окнами хрущёвки — серый ноябрь, а в комнате Анны висит портрет брата, которого нет в семейных альбомах. Его лицо выцвело, как газетная вытка, но глаза всё ещё следят: с того дня, когда он исчез, растворившись в дымке утреннего трамвая. Теперь Анна находит в его старом чемодане ключ от обсерватории, где он работал — ржавый, с гравировкой *"З-42"*, будто метка на карте звёздного неба.

Но в планетарии шепчутся, что проект "Сон" закрыли не из-за бюджета. Коллеги брата внезапно уезжают "в командировки", оставляя на столах чашки с недопитым чаем, а в архивах зияют пустые папки, пахнущие щелочью — словно улики спешно стирали. Чем чаще Анна возвращается в обсерваторию, тем яснее слышит в телефонной трубке тишину: не глухую, а *напряжённую*, будто кто-то затаил дыхание на другом конце.

Ей предлагают место брата в исследовательской группе. Только подписать бумаги — и всё встанет на места. Но в договоре пункт 7.3: *"Добровольный отказ от сновидений на период эксперимента"*. Звёзды за окном мерцают как мониторы с помехами, а в дневнике брата — последняя запись: *"Они здесь. В зеркалах. В цифрах. В нас"*.

Сможет ли Анна повернуть ключ в замке обсерватории, зная, что за дверью — не звёзды, а то, что они прикрывают? Или сжечь чемодан, пока цифра *З-42* не начала светиться у неё под кожей, как координаты на невидимой карте...