Я родом из детства (1966)

Минск, 1960-е. Город, где стены домов до сих пор шепчут о войне шрамами от пуль, а по утрам трамваи звонят сквозь туман, словно отмеряя время между прошлым и настоящим. Витя, демобилизованный моряк с якорем на запястье и тишиной в глазах, возвращается в дворы своего детства — не найти, а *докричаться*: до брата, пропавшего в оккупацию, до отца, чей портрет в рамке слишком аккуратно висит над пустым креслом.

Его подталкивают не улики, а обрывки: полустёртые надписи на подвальной стене ("Здесь был Коля"), старуха-соседка, крестящаяся при виде его бескозырки, да детская гармошка, найденная в развалинах сарая — её меха пахнут дымом и щербетом, будто вчера ещё кто-то наигрывал «Рио-Риту». Чем настойчипей Витя спрашивает, тем чаще мужчины во дворе затягиваются цигарками, глядя в сторону, а женщины суют в руки пирожки с вишней — «ты ж живой вернулся, чего копнуть?».

Странности множатся: почему в школьном музее нет фото их класса? Зачем учительница литературы прячет под платок ожог на шее? И главное — кто каждую ночь выкладывает у его порога фигурки из гильз — то кораблик, то букву «П»...

Фильм не спешит давать ответы, зато заставляет кожей чувствовать, как прошлое обжигает, как мины-ловушки. Сможет ли Витя собрать пазл, не разрезав пальцев о края правды? Или станет ещё одним, кто махнёт рукой, зарыв под яблоней гармошку — вместе с детством, которое не отпускает, даже когда прячешься во взрослость?..