Мадам Бовари (1949)

Нормандия, 1840-е. Эмма, жена провинциального лекаря, разбивает хрустальный флакон духов о каменный пол — звук, похожий на звон колокола, которого никто, кроме нее, не слышит. Ее мир — кружевные занавески, пыльные медицинские трактаты мужа и баллы в местной газете, где под слоем чернил мерцают объявления о парижских балах. Но каждый вечер, когда ставни закрыты, она примеряет платья, которых у нее нет, перед треснувшим зеркалом, шепча имена героев романов, словно заклинания.

Тайные векселя, подписанные дрожащей рукой, ползут из ящика её секретера, как змеи из корзинки заклинателя. Чем чаще Эмма целует ветер в полях, обещая себе свободу, тем плотнее стены дома сжимаются, будто обои узорами сплетают петлю. Даже любовники — те, что с запахом кожи и дорогим вином, — говорят с ней на языке счетов и долгов, а их обещания рассыпаются, как крошки от пирожных на бархате.

Сможет ли она остановиться, когда единственный выход из лабиринта — бежать вглубь, туда, где зеркала отражают не лицо, а дымку несбывшегося?..