Ублюдки (1968)

В промерзшем уральском городке-призраке, где чадящие трубы цехов сливаются с туманом, механик-отщепенец Вадим натыкается на разбитый грузовик у обрыва. В кабине — окровавленный полушубок и конверт с вырванной фотографией, где детская рука тянется к чьей-то спине. Городок, привыкший к тишине после закрытия шахт, вдруг оживает шепотом: *«Не лезь, Вадь…»* — но он уже вскрывает болгаркой пол прицепа, зная, что обратного пути нет.

Его гнетут не столько угрозы, сколько собственная биография — судимость за поджог, клеймо «психопата», отец, сгинувший в тайге при странных обстоятельствах. А теперь — цифры на ржавых пластинах, совпадающие с датами исчезновений детей в соседних поселках. Чем упорнее он сопоставляет детали, тем чаще на пороге появляются «гости»: старики с консервами 50-х годов, будто хранящие обет молчания, и девушка-фельдшер, чьи часы всегда отстают ровно на сутки.

Повороты:
— В полу грузовика — список имен, написанных гуталином, включая отца Вадима, который, оказывается, не сбежал, а…
— Соседи, десятилетиями игнорировавшие его, вдруг начинают *помогать* — но их подарки (нож с гравировкой «1962», лупа с треснутым стеклом) больше похожи на предупреждения.

Детали:
— Замшелые страницы вахтенного журнала пахнут бензином и полынью;
— Каждый новый труп в тайге находят аккурат в день, когда Вадим расшифровывает очередную запись.

Финал вопроса: Сможет ли он поверить даже *ей* — той, что годами перевязывала ему раны, но теперь настаивает, будто конверт с фотографией… пуст?