Поворотный момент в истории Сёва: Милитаристы (1970)

Токио, 1970. Дождь стучит по жестяным крышам *панк-баров* в переулках Сибуи, где 25-летняя Саори, дочь расстрелянного военного цензора, моет полы в подпольной типографии. В кармане её потёртой куртки — письмо от анонима: *«Твой отец не сжёг все документы. Ищи под лестницей»*. Но лестница в её мире — метафора: каждый шаг в прошлое пахнет порохом и чернилами, а на стенах домов плакаты шепчут: *«Молчи — или сгинешь»*.

Её толкает не любопытство, а тихий стук часов: через три дня военный парад, где премьер-министр объявит «новую эру», а в ящике под сломанным радио она находит плёнку с голосом отца — он говорит о *«февральском протоколе»*. Но чем громче звучат его слова, тем чаще в её телефонную будку звонят по ночам, играя мелодию старого марша...

Соседи-активисты внезапно исчезают, оставляя на столе *фигурки бумажных журавликов с надрезанными крыльями*, а в редакции газеты, где она тайно печатает заметки, кто-то подменяет её тексты стихами мертвого поэта-диссидента. Даже её бойфренд-фотограф, снимавший протесты, теперь сжигает негативы со словами: *«Тени длиннее, чем ты думаешь»*.

Сможет ли Саори собрать пазл из обугленных фактов, не став частью машины, которую ненавидит? Или её голос, как те журавлики, останется *сломанным* в ящике истории?..