Вечерний крик баклана над джонками (1971)

Гуанчжоу, 1971. Рыбацкая лодка Цзиня скрипит под тяжестью невода, но вместо рыбы сети вытягивают на свет потрёпанный ящик с иероглифами «*Голос глубин*» — и дневником отца, исчезнувшего в тумане десять лет назад. Страницы пахнут ржавчиной и ладаном, будто море смешало святое с грешным.

Деревня на сваях молчит: старухи крестят воздух, увидев ящик, а соседи внезапно вспоминают, что «*рыбу пора солить*». Даже Ли Вэй, друг детства, теперь тушит цигарки о борта джонок, бормоча: *«Твоя мать не зря сожгла его карты...»*. Но Цзинь уже слышит в криках бакланов не птичий гомон — шифр, повторяющий маршрут отца.

Чем чаще он выходит в бухту, отмеченную в дневнике, тем яростнее волны грызут киль, будто сама вода в сговоре с деревней. Даже неводы стали путаться в узлы, похожие на иероглиф *"стоп"*. А когда в доках находят опрокинутую лодку Цзиня — сухую, будто её months не касалась вода, — шепотки сливаются в вопрос: *Не пора ли ему стать как отец — призраком, которого все делают вид, что не помнят?*

Но как остановиться, если в каждой записи отец умоляет: *"Найди её. Ту, что поёт под волнами"*...