Тогда я приговорил их всех к смерти (1972)

1972 год. Заснеженный уральский городок, где часы на вокзале вечно показывают без пяти шесть. Виктор, бывший следователь с тростью из обгоревшего дуба, получает конверт без марки: внутри — фото пропавшей девушки, которую официально объявили мёртвой год назад. Но её ботинки, забрызганные свежей глиной, сняты вчера.

Его гонит вперёд не долг, а записка, подклеенная к снимку: *«Ты же знаешь, почему врут»*. Это его фраза. Та, что стоила ему карьеры в ’68-м, когда он отказался закрыть дело о пожаре в доме культуры. Теперь каждый шаг осложняют не только бюрократические стены, но и чьи-то ритуалы: на дверях свидетелей появляются чёрные ленты, будто город сам стирает память.

Чем ближе Виктор к разгадке, тем сильнее пахнет в архивах — не пылью, а *горьким миндалем* (он узнал этот запах в Чехословакии, на стажировке). Папки с делами рассыпаются в пальцах, словно их десятилетия травили кислотой. А в подвале заброшенной типографии он находит ящик с плёнками, где голоса жертв сливаются в один шепот: *«Не ищи нас — мы уже здесь»*.

Сможет ли он доверять даже себе, если каждый ключ ведёт к той самой ночи в ’68-м, где он оставил не тлеющее тело, а живого человека?