Укрощение строптивой (1973)

В пыльном, пестром Падуе, где фасады домов трескаются от жары, а слова звонче монет, встречаются двое: Катарина — её язык острее кинжала, а взгляд способен заморозить вино в кубке, и Петруччо — бродяга с лисьей ухмылкой, чьи карманы полны ветра, а голова — азарта.

Его манит не приданое, а вызов: усмирить «дьявола в юбке», превратив её ярость в послушание. Но Катерина не из тех, кто сдаётся — каждый её сарказм, как петля, затягивается на горле у чужого самолюбия. Их схватка — не драка, а танец на лезвии: он гасит свечи в брачном покое, чтобы говорить в темноте, она отравляет ему завтрак солью вместо сахара.

Здесь законы пишутся на ходу, а соседи ставят ставки, пряча за веерами сплетни. Чем упорнее Петруччо ломает её гордыню, тем чаще в его смехе слышится надтреснутая нота — будто он сам попал в капкан своего плана. А Катарина, стиснув зубы, начинает замечать, что её крики растворяются в тишине, где эхом отзывается что-то... почти нежное.

Сможет ли бродяга, играющий в укротителя, отличить победу от поражения? И что дороже — триумф или тайна, что прячется за яростью женщины, которую все боятся полюбить?

*P.S.: Представь запах пережжённого кофе, смешанный с пудрой, что осыпается с париков, и хриплый смех Петруччо, пока он скачет через грядки капусты, держа в руках невесту, как знамя, которое само рвётся на ветру.*