Туалет был заперт изнутри (1976)

Ленинград, 1976. Заводской техник Виктор, с лицом, изрезанным тенями от ночных смен, находит в цеховом туалете тело — дверь заперта изнутри, но ключа в кармане мертвеца нет. Начальство шепчет: *«Несчастный случай, закрыть, забыть»*, но Виктор, бывший зэк с клеймом «врага народа», чует ложь — в цеху слишком пахнет перегаром и страхом.

Его толкает не добродетель, а записка, найденная в собственной куртке: *«Они знают про твою дочь»*. Чем глубже он роется в прошлом жертвы — тихого архивариуса, — тем чаще натыкается на следы «случайных» утопленников, исчезнувших после партсобраний. Соседи крестятся, завидя Виктора, а в дождь кто-то рисует мелом кресты на его двери — точь-в-точь как в лагере...

Повороты? Один: в папке погибшего — список из пяти фамилий. Его собственная — третья. Второй: дочь Виктора начинает фотографировать *«призраков»* в школьном дворе — на снимках только тени, но в кадр всегда попадает чей-то ботинок с армейским подковом.

Сможет ли он доверять даже тем, кто десятилетиями прятал его письма из зоны? Или страх — единный ключ, что останется висеть на ржавом гвозде истории?

*(Запахи тут важны: в цеху — вонь мазута и яблочных огрызков из столовой, в архиве — пыль, пропитанная кислотой страха. И везде — скрип.)*