Ласковый толстячок (1979)

В пыльном автобусном парке Ленинграда конца 70-х Сергей, грузный водитель с глазами, будто припорошенными декабрьским инеем, каждое утро заводит свой «ЛиАЗ», пряча под шутками о своем весе щемящую тишину одиночества. Его мир — это вибрация руля, перешептывания пассажиров за спиной и вечно холодная плитка в коммуналке, где даже часы на стене словно отсчитывают время вполголоса.

Все меняется, когда в салоне он замечает забытый детский рисунок: кричаще-желтое солнце над асфальтом, где человечек с огромным сердцем машет руками, будто тонет. Эта наивная картинка, пахнущая акварелью и надеждой, заставляет Сергея нарушить привычный маршрут — не географический, а свой собственный. Он начинает говорить. Слишком громко. Слишком искренне.

Но в городе, где даже дождь стучит по крышам украдкой, его откровенность становится неудобной. Чем чаще он спрашивает «как дела» не для галочки, тем плотнее смыкаются ряды коллег у ларька с газировкой, будто его вопросы — щели, в которые проваливается их покорность судьбе. Даже продавщица из булочной, чей смех он пытался разгадать годами, теперь считает мелочь дольше обычного, лишь бы не встретиться взглядом.

А потом приходит письмо. Конверт без обратного адреса, внутри — билет на поезд до Риги и три слова: «Ты не один». Но как довериться посланию из ниоткуда, если все, кого он знал, десятилетиями учили его не высовываться?

Сможет ли человек, привыкший быть фоновым шумом для других, стать главной мелодией собственной жизни — пусть даже сыгранной на расстроенном баяне в пустом автобусном парке?