Уайльд (1997)

Лондон, 1890-е. Воздух пропитан дымом угольных печей и шепотом скандалов, которые, как кружева, плетутся за спиной Оскара Уайльда — человека, чьи костюмы кричат красками среди морока серых пальто. Его смех звенит хрусталем на званых обедах, но за перстнями-змеями прячутся шрамы от чужих ожиданий: сын, которого он не умеет обнять, жена, что смотрит в окно, будто ждёт другого.

Всё начинается с небрежно брошенной записки — не любовной, но роковой. Чужая зависть оборачивается судебными повестками, и Оскар, мастер превращать жизнь в театр, вдруг теряет контроль над сценарием. Чем громче залы рукоплещут его остротам, тем тише становится в его доме, где чернильницы застывают с недописанными строками, а зеркала перестают отражать прежнего человека.

Он носит алые гвоздики в петлице, как вызов, но его дендизм — щит, который трещит под тяжестью законов, написанных не для таких, как он. Даже друзья теперь напоминают тени: улыбаются, но отводят глаза, будто в его падении уже прочитали финал.

А что, если свобода стоит дороже, чем слава? И можно ли остаться королём эпохи, когда трон давно сожгли?

(Фильм дышит бархатным мраком лондонских переулков, где под подошвами хрустят лепестки увядших цветов, а в титрах звучит скрипка — будто последний вздох перед тем, как погаснет свет.)