Мэри Поппинс, до свидания (1 сезон)

Москва, 80-е. Во дворе, где липы смыкают кроны в зелёный шатёр, девочка Аня находит в музыкальной шкатулке отца письмо, написанное чернилами, которые мерцают, как ртуть. Его автор — *та самая* Мэри Поппинс, чьё имя отец шептал во сне. Но здесь она не няня с зонтиком-кружевницей: её туфли стучат по асфальту жёстко, как цирковая пружина, а в сумке вместо пряников — ключи от чужих воспоминаний.

Правила игры странные: Мэри отвечает на вопросы только загадками, а помочь отцу — офицеру, застывшему в прошлом, как муха в янтаре, — можно, лишь размотав клубок семейных умолчаний. Чем ярче всплывают картины (пикник на крыше, где чай кипятили на паяльной лампе; голос матери, записанный на плёнку магнитофона), тем упрямее соседи твердят: *«Не ворошите»*. А в шкатулке, под слоем ваты, Аня находит фото — групповой портрет, где у одного человека нет лица.

Повороты? С каждым ответом отец глуше хлопает дверью кабинета, а зонт Мэри обрастает циферблатами, словно плющом. И да — часы на них идут назад.

Сможет ли Аня собрать пазл, не разбив стеклянное сердце отца, или её собственная тоска о матери заставит захлопнуть шкатулку навсегда? В конце концов, доверие — тоже ключ. Но ржавый.