Апокалипсис оп-ля! (1986)

В промозглых пригородах Ленинграда, где ржавые трубы заводов гудят марши забытых пятилеток, тощий киномеханик Витя — хромой, с маниакальной любовью к Чаплину — обнаруживает под порогом киноплёнку. Кадры показывают шествие масок в городском сквере… *на завтрашнее число*. Расследуя, Витя натыкается на шепотки о «Ночи перевёрнутых ролей», где долги отдают пантомимой. Но проектор клинит. Теперь все — от бабки с лысыми котами до мясника, читающего Пушкина, — твердят, что сквера нет. Даже улицы плутают: неоновые лужи ведут в тупики, а тень отстаёт на две секунды.

Нюансы: плёнка пахнет мочёными яблоками и статикой, бродячая псина щерит *человеческое* лицо. Чем упорнее Витя ищет правду, тем явнее городское безумие отражает его собственный стыд — за проваленный когда-то клоунский номер.

Вопрос: Сможет ли он, надев клоунский нос в последний раз, переписать сценарий — или финал втянет его в мерцающий кадр, как пыль в проектор?