Камилла Клодель (1988)

Париж, 1885-й. В мастерской, залитой пыльным янтарным светом, Камилла мнет глину пальцами, на которых давно засохли следы воска и гипса. Ее руки помнят каждую трещину в мраморе Родена, каждую линию его профиля, но в тени его славы ее собственные скульптуры дышат яростью и нежностью, которых не решаются коснуться критики. Она не просто ученица — она соперница, высекающая из камня душу там, где мир ждет от женщины лишь изящных безделушек.

Но бронза — ненадежный союзник. Чем смелее ее работы, тем чаще шепчутся за спиной о «женской истерии», тем упорнее брат пишет письма в белые палаты с решетками. Даже любовь здесь — острый инструмент: страсть к учителю оставляет шрамы глубже, чем резцы по дереву. Когда она находит в своей студии разбитый эскиз — тот самый, что Роден назвал гениальным — вопрос уже не в том, кто украл признание. Сможет ли она вылепить себя заново, не превратившись в осколок собственного шедевра?

(Фильм дышит через холодный мрамор, скрип половиц и хриплый смех Камиллы, который обрывается, едва захлопнется дверь мастерской.)