Моя левая нога (1989)

Дублин, 1930-е.
Крисси Браун выводит мелом на полу кривую букву — его левая ступня, единственная, что слушается, дрожит от усилия. Дом, пропахший капустой и влажным камнем, гудит от голосов братьев, но он здесь — в центре молчания. Его тело — клетка, где слова бьются, как мотыльки о стекло.

Мать верит, что за спазмом лица прячется ум. Отец хрипит: *«Инвалид. На что он годен?»* Соседи крестятся, видя, как он ползёт по грязи, стирая колени в кровь. Но когда Крисси крадёт кусок угля и рисует на стене лошадь — грива в огне, копыта в облаках — даже ветер затихает.

Тут не место чудесам. Работать, молиться, не высовываться. Но Крисси ломает правила: пишет стихи ночью, царапая бумагу ногтями, учится смеяться без звука, когда над ним издеваются. Каждый шаг вперёд — как прыжок с утёса: а вдруг на дне не вода, а камни?

Секрет в том, что боль — его союзник. Она учит читать по губам, ловить ложь в смешках, видеть страх в глазах тех, кто называет его *«растением»*. Но когда появляется та женщина — с тетрадью в руках и взглядом, режущим броню, — Крисси понимает: доверить ей слова всё равно что отдать последний ключ от клетки.

Сможет ли он перестать злиться на тех, кто не верил, и не превратить свою жизнь в монолог гнева?..

(Пахнет жжёной пробкой и грубым мылом. Стены, испещрённые углём, шепчут: *«Ты — не ошибка»*.)