Гангстеры (1991)

«Представь: сибирский посёлок, 1991 год. После развала Союза улицы здесь вымерли, как заброшенные шахты, а по утрам воздух режет гарь от костров, на которых жгут чужие долги. Семён, шестнадцатилетний парень с лицом, на котором уже успела осесть угольная пыль, находит в подвале сгоревшей конторы пачку писем — не себе, а исчезнувшему другу. Конверты пахнут дешёвым одеколоном и железом, а подписи выведены дрожащей рукой: *«Прости, но другого выхода нет»*.

Его толкает не любопытство — вина. Год назад он струсил, не пошёл на «дело», после которого друг испарился. Теперь Семён роется в прошлом, где каждый взрослый — словно стена с облупившейся краской: под ней видны следы пуль, цифры расстрельных списков, намёки на общий сговор. Но чем громче он спрашивает, тем тише становится посёлок. Даже мать запирает на ночь дверь на цепь, будто не его, а *её* что-то преследует.

Повороты? После третьего письма в его почтовом ящике появляется гильза. А в день, когда он решается выкопать ящик из-под старой липы, сосед-инвалид, десятилетиями молчавший, вдруг начинает кричать сквозь запертые ставни: *«Не лезь, дурак! Они до сих пор считают…»*

Семён стоит на грани — верить ли старикам, чья молодость сгорела в подвалах НКВД, или тем, кто сейчас делит посёлок на зоны, как тюремные дворы? И главное: сможет ли он сам не стать тем, кого боится найти — предателем с дрожащими руками и чужим именем на губах?»