Кундун (1997)

Тибет, 1937.
Высокогорный ветер свистит в ущельях, а в монастырских коридорах, где стены помнят шепот тысячелетних молитв, босоногий мальчик в багряных одеждах учится читать по линиям на ладони — своё будущее. Его имя — Лхамо, но скоро мир назовет его иначе. Пока он собирает в чашу рис, подаренный паломниками, за горизонтом уже ползут тучи: чужие солдаты рубят деревья у подножия гор, а старые ламы перебирают чётки быстрее, будто отмеряя время.

Что толкает его в путь? Не мечи или пророчества, а тихий разговор в ночи: учитель вдруг дарит ему зеркало, потускневшее от времени, и велит «искать лицо́, которое не меняется». Потом исчезает. Лхамо, привыкший к ритуалам, а не к побегам, шаг за шагом узнаёт цену доверия: даже горы здесь предают, осыпаясь камнями под копытами мулов, а проводник с глазами волка ведёт их через перевалы, где тени кажутся длиннее реальности.

Чем дальше — тем тоньше границы: сны мальчика о леопарде, что гонится за луной, становятся явью. Каждый выбор — между голосом крови (вернуться?) и тишиной, что зовёт вперед, — оставляет на его пути следы: разорванную тханку с узором из птичьих костей, крик яка, замерший в морозном воздухе...

Сможет ли тот, кого назвали *океаном мудрости*, остаться собой, когда вокруг — только лёд, ветер и сомнение, острое, как лезвие ритуального ножа?