Игра Джери (1997)

В призрачном портовом городке 90-х, где волны грызут ржавые пирсы, пятнадцатилетняя Кася находит в подвале бара «Якорь» коробку старых кассет. На одной — голос, царапающий плёнку: *«Найди меня до шторма»*. Но местные, потухшие взглядом, твердят, что «Якорь» закрыт десятилетия, а голосов в эфире не ловят…

Что гонит её — не любопытство, а сны: та же женщина в промокшем плаще машет с маяка, а наутро Кася просыпается с песчаником в кулаке, хотя до пляжа — семь кварталов. Городок дышит полуправдой: старики крестятся при слове «шторм», рыбаки шепчутся о «тех, кто остался меж приливом и отливом», а в библиотеке страницы о маяке вырваны, будто кем-то с ожогами на пальцах.

Чем глубже Кася идёт по следу ржавых ключей и детских рисунков в бункере под школой — тем чаще туманы сгущаются в фигуры у порога. Даже её байдарка, забытая на берегу, появляется утром привязанной узлом, которого не знает никто здесь...

Сможет ли она поверить слепому радисту, что годами ловит в эфире молитвы на мёртвом языке, — или доводы отца, который, стирая следы мазута с рук, твердит: *«Твоя мать тоже искала их. И исчезла»*?

*P.S.: Запах здесь особый — смесь йода, гниющих водорослей и старой проводки. А ещё по ночам, если прижать ухо к стене «Якоря», слышен стук — будто кто-то долбит лёд изнутри.*