Мертвые, как я (2 сезон)

Сиэтл, начало 2000-х.
Джорджия, девушка с взглядом, закатившимся дальше горизонта, вечно прячет руки в карманы рваной куртки — будто пытается нащупать то, что потеряла *до*. А потом — удар. Не жизнь, не смерть: работа. Блокнот с именами, потёртый, как старый долг. Страницы шепчут: *«Сегодня в 14:36... угол 3-й и Пайн»*. Не спасти — лишь подобрать то, что осталось.

Её новая форма — чёрный худи с дыркой на плече (откуда ветер свистит марш похоронный), коллеги — странные типы, жующие поп-корн на крышах машин. Правило первое: не мешай живым. Но как не мешать, когда её младшая сестра разбивает чашки, которые *она* когда-то украла из кафе? Как не заметить, что мать стирает её фото из рамок, будто ластиком по памяти?

Чем чаще Джорджия крадётся к старой жизни, тем больше имён в блокноте обводится красным — и тем громче тикает что-то в её груди, где раньше билось сердце. Поворот: один из «клиентов» оказывается живым. Второй: её тень, пойманная в луже бензина, машет ей вслед.

А ещё эти письма — от кого-то, кто знает её новое имя. В конвертах — лепестки магнолий и вопросы без ответов: *«Ты всё ещё считаешь, что случайностей не бывает?»*

Выбор: рвать конверты или рвать правила? Ведь если призраки могут писать — может, и *она* ещё не вся в прошлом времени?