Поиски (2 сезон)

В разбитом уральском посёлке, где время застряло меж ржавых труб и советских вывесок, шестнадцатилетняя Лиза с тетрадью отца-геолога, пропавшего в штольнях, находит под полом чертеж: лабиринт шахт, помеченный цифрами, которых нет на картах. Замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а сосед-старик, увидев их, крестится и бормочет про «ту, что в глубине ждёт».

Её движет не подвиг, а стыд: за год до исчезновения отец, всегда точный в словах, назвал её трусихой. Теперь она лезет в заброшенные стволы, где фонарь выхватывает следы чьих-то свежих шагов, а в расщелинах находит его куртку — сухую, будто оставленную вчера, хотя шахты затопило весной. Но посёлок молчит, будто дал обет: учительница стирает со стен карты, бригадир-алкоголик внезапно чинит забор вокруг её дома, а в магазине шепчутся, что «дочь сама виновата — копала, где не просили».

Чем ближе Лиза к разгадке, тем яснее: цифры ведут к точке под старым кладбищем, которого… никогда не было. А ещё — что кто-то ведёт её, подкидывая в рюкзак то гвоздь с позолотой, то фотографию отца в толпе незнакомцев, где он смеётся, будто не пропадал.

Но как искать правду, если каждый шаг отнимает память? (Утром она не узнала свою собаку. Вчера забыла, как пахнет полынь.) И кому верить — тому, кто прячет записи в её же доме, или себе, которая начинает сомневаться, что отец вообще хотел, чтобы его нашли?