Дрона (2008)

На краю уральского посёлка, где снег хрустит, как битое стекло, шестнадцатилетний Лёва находит в ржавой цистерне свёрток: внутри — ключ от рации и фото матери, которую он считал умершей десять лет назад. Её лицо здесь такое же, как на портрете в гостиной, только за спиной — военный ангар, засыпанный пеплом. Теперь Лёва крутит настройки рации по ночам, ловя шипение эфира, а в ответ — только азбука Морзе и голос, похожий на скрип берёзы на ветру: *«Не верь тем, кто знает про Осиновый частокол»*.

Соседи, обычно ворчливые, как старые генераторы, вдруг затихают, заметив в его руках пожелтевшую карту с отметками у заброшенной шахты. Даже отец, вечно коптящий папиросами на крыльце, впервые выключает телевизор и бормочет: *«Брось, не своё это дело»*. Но как бросить, если в каждом коде рации — намёк на её последние слова, записанные на обороте фото: *«Спаси их от тишины»*?

Чем ближе Лёва к частоколу, тем чаще в посёлке гаснет свет, а в трубах воет что-то глухое, будто под землёй включили турбины. Даже лучший друг Степка, готовый на спор прыгнуть в ледяную прорубь, теперь отводит глаза и крестит карман — словно боится, что Лёва принесёт в дом не те тайны...

Сможет ли он разомкнуть этот круг молчания, если единственный, кто верит в его поиски — глухая соседка-радистка, чьи пальцы всё ещё танцуют на телеграфном ключе, словно отбивая секретный ритм 90-х?