Все на улицу (2013)

Представь: Пыльный провинциальный городок, где время застряло между развалом СССР и кричащими вывесками 2010-х. Семнадцатилетний Макс, с фиолетовыми прядями в волосах (мамина бунтарская краска), находит на заброшенной станции старый «Зенит» — плёнка внутри пахнет пылью и яблочным уксусом. Снимки проявляют не пейзажи, а лица: незнакомка в платье-колоколе, мальчик с обожжённым краем рубахи... Но их нет в учебниках, о них молчат даже бабки у подъезда.

Что движет? Не пропажа — *появление*. На каждой новой фотографии — он сам, но в чужих воспоминаниях: то в толпе на митинге 80-х, то в цеху, где станки ещё гудели. Городок шепчет: «Выбрось», а соседи крестят окна, едва он с камерой на шее проходит мимо. Но как игнорировать следы ожога на своей руке, совпадающие со шрамом того мальчика из прошлого?

Нюансы: Здесь память — валюта. Задашь вопрос о старом пожаре — тебя выставят из магазина, будто ты воздух отравил. А ещё — плёнка кончается, но кадры *умножаются*, вылезая на стены, стекла, кожу...

Повороты: Чем чаще Макс щелкает затвором, тем больше город теряет цвета, будто его собственные воспоминания вытесняют реальность. Даже мать перестаёт звать его по имени — только «ты... с фотки той».

Вопрос: Остаться в клише бунтаря с камерой или стать новой строкой в чужой истории — успеет ли Макс понять, кто держит затвор *его* жизни?

*P.S. А выцветшие снимки... они теперь шепчут по ночам. На языке, которого нет на картах.*