Полоса отчуждения (1 сезон)

«Полоса отчуждения» начинается с ржавого свистка ветра в забытой богом деревне, затерянной меж сибирских лесов и полуразрушенных железнодорожных путей. Девяностые тут не «лихие», а тихие, как застоявшаяся вода в колодце. Алёша, пятнадцатилетний парень с потёртым Walkman и вечным недоверием ко взрослым, натыкается в заброшенном вагоне на дневник, чьи страницы пахнут бензином, полынью и чем-то острым, вроде страха. Карта внутри ведёт не к кладу, а к чёрной дыре в памяти всего посёлка — месту, которое старожилы называют «полосой», шепотом крестясь.

Его подгоняет не любопытство, а злость: отец, вечный пьяница, вдруг исчезает, оставив лишь рваный шарф у границы «полосы». Но чем больше Алёша спрашивает, тем глуше молчание: соседи прячут глаза, учительница дрожит, зажимая в кулаке старую фотографию с вырезанными лицами, а местный милиционер, вместо ответов, методично проверяет замки на дверях. Даже друзья Алёши — братья-близнецы с шрамами от поездов на ладонях — внезапно становятся чужими, твердя про «не наше дело».

Тайна обрастает шипами: то ли дело в секретной советской лаборатории, то ли в обрядах, которые старшие совершают ночами у ржавых рельсов. А ещё — в странных правилах: не выходить за околицу после гудка тепловоза, не трогать валуны с выбитыми цифрами, не задавать вопросов о тех, кто «ушёл на полосу». Когда Алёша нарушает запрет, деревня будто сходит с ума: окна крест-накрест заклеивают газетами, дети исчезают с уроков, а в небе над лесом мерцает свет, похожий на сигнал SOS.

Фильм дышит холодом разбитых надежд и шелестом лжи, которую десятилетиями хоронили под снегом. Сможет ли Алёша разжать тиски страха, не став таким же, как те, кто годами молчал? Или «полоса» — это не место, а черта, за которую лучше не заглядывать, даже ценой правды?