Франкофония (2015)

Париж, 1940-й. Лувр — музей-призрак.
Мраморные залы затемнены чёрными шторами, будто сам Рембрандт прячет глаза от войны. Среди теней движутся двое: Жак Жожар, директор, чьи пальцы дрожат не от возраста, а от ярости, и граф Вольф-Меттерних, немецкий аристократ в мундире, который цитирует Гёте, но носит в кармане приказ о конфискации. Их договор хрупок, как стекло витража: спасти искусство, пока бомбы роют ямы в истории.

Жожар знает каждый угол — где спрятана Ника Самофракийская, как замурованы ящики с Девой Марией. Но его главный враг не граф, а часы на стене: каждый тик — риск, что Берлин потребует не каталоги, а трофеи. А Вольф? Он коллекционирует тишину: в его дневнике — акварельные наброски и строчки, вымаранные так, будто чернила боятся собственных слов.

Нюансы:
— Сослуживцы графа шепчутся о «предательстве красоты», а в подвалах Лувра эхо хранит голоса расстрелянных курьеров.
— Жожар видит во сне горящие холсты — но это не бомбы, а его собственные руки, не успевшие всё укрыть.

Повороты:
Чем упорнее Жак прячет шедевры, тем чаще в окнах музея зажигаются странные огни по ночам. А однажды в кабинете графа он находит письмо без подписи: *«Ваш Рембрандт стоит трёх эшелонов с востока. Выбирайте: картины или жизни?»*

Финал вопроса:
Они говорят на разных языках, но молчат об одном — что будет, когда исчезнет последний общий символ? Сможет ли Жак поверить, что враг держит ключ от спасения, или превратит Лувр в мавзолей собственных принципов?..

*P.S. А где-то в 2015-м камера скользит по тем же залам, и зритель ловит себя на мысли: эти стены до сих пор пахнут лавандой, порохом и выбором, который не стал историей.*