Канарейки (2017)

1985 год. Южная Африка, где пыль от военных грузовиков смешивается с блеском церковных хоругвей.
Юхан, 18-летний мечтатель с голосом ангела и пайетками на подкладке униформы, попадает в армейский хор «Канарейки» — ширму для пропаганды на фоне апартеида. Его оружие — ноты, но за каждым *форте* прячется страх: здесь танки и гимны заглушают шепот о запретных танцах в подпольных клубах, где тени двигаются под ритмы *Depeche Mode*.

Что толкает? Письма от сестры-бунтарки, пахнущие лавандой и краской от граффити, — в них намёки на мир за стенами казармы. А ещё магнитная кассета с записью, где чужой голос нарушает тишину между треками: *«Они слушают. Не доверяй даже стенам»*.

Что мешает? Железные правила хора: никаких вопросов, никаких «странных» жестов. Но чем чище звучит *Ave Maria* на сцене, тем громче в голове Юхана звучит собственный голос, сбивающийся на крик. Соседи по казарме? Одни шевелят губами, как марионетки, другие роняют случайные фразы — *«Ты же не из тех, кто верит в сказки?»* — и следят за реакцией.

Повороты: Поединок на репетиции — кто-то подменяет ноты в партитуре, превращая патриотический марш в диссонансный джаз. Ночной патруль, который замечает, как Юхан прячет под подушку журнал с Дэвидом Боуи…

Финал вопроса: Когда хор везут на границу, где вместо аплодисментов — гул вертолётов, Юхан стоит перед микрофоном, чувствуя, как пудра с лица смешивается с потом. Сыграть роль винтика — или сорвать маску, зная, что за правду придётся заплатить тишиной?

*Образы:* Лак для ботинок, въевшийся в кожу пальцев; чернильное пятно на письме, похожее на контур Африки; ветер, свистящий в стволах пушек за сценой, будто насвистывает запретный ремикс.