Домики (1 сезон)

В затерянной за Уралом деревне, где избы тонут в крапиве по крыши, шестнадцатилетний Алёша находит в колодце-«журавле» потёртый дневник — замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а между ними дрожит карта с цифрами вместо названий. Год — 1997: на столбах висят провода, но свет дают лишь раз в сутки, а его старший брат исчез месяц назад, оставив на кухонном столе три кривых гвоздя, сложенных звездой.

Карта манит к «домикам» — крохотным избушкам с номерами вместо адресов, но чем больше Алёша спрашивает о них, тем упрямее соседи глохнут: бабка с третьего двора внезапно вспоминает про нестопленную печь, тракторист Слава крестится, бормоча про «нечистые места». А в дневнике — почерк брата, дрожащий, будто писал на морозе: *«Не ходи к семёрке, даже если будет звать»*.

Стоптанные тропы ведут к избам-невидимкам, чьи заборы скрипят, как расстроенные струны. За одной дверью — ящик с фотографиями всех пропавших за десять лет. За другой — полка, где вместо книг стоят банки с молоком, помеченные датами смертей. А в кармане у Алёши зреет догадка: брат не просто искал эти домики — он их *создавал*, подменяя чужие секреты своими.

Но как собрать пазл, если половину деталей сжёг сам, боясь узнать правду? И можно ли верить тому, кто учил его в детстве: *«Здесь выживают только враньём»* — но однажды соврал, что уйдёт «всего на пять минут»?

(…а ещё — зачем в опустевшей избушке №7 на столе стоит тарелка с тёплыми щами, будто кто-то только что вышел, хлопнув дверью?)