Родители-одиночки (2 сезон)

В продуваемом ветрами приморском городке, где маяк режет туман надрывистым лучом, молодая мать-одиночка Лика каждое утро проверяет ловушки для крабов, чтобы прокормить дочь. Однажды среди водорослей она находит бутылку с детским рисунком: кривым домиком и именем *«Марина»* — точь-в-точь как каракули её пятилетки. Но стекло бутылки покрыто ракушками, а бумага пахнет не морем, а пылью архивов — будто её бросили в воду полвека назад.

Что подталкивает: Когда Лика обнаруживает в библиотеке старую газету с фото пропавшей девочки-тезки её дочери, соседи внезапно становятся словоохотливы о штормах, но немеют при вопросе о семье, что когда-то жила в маяке. Даже местный священник крестится, замечая в её руке ту самую бутылку.

Нюансы: Лика привыкла полагаться только на себя — бывший сбежал, узнав о ребёнке, — но теперь ей приходится просить помощи у странного рыбака, чья дочь исчезла тридцать лет назад. Его рассказы о «голосах из моря» переплетаются с её находками: царапины на стенах подвала маяка, кукла в платье из водорослей, тихий смех в рации, когда шторм стихает...

Повороты: Чем настойчивее Лика ищет ответы, тем чаще её дочь рисует мрачные картины: чёрные волны, пожирающие город, женщину на скале, зовущую за собой. А однажды утром ребёнок исчезает — оставив на песке следы, ведущие в воду.

Вопрос: Осмелится ли Лика спуститься в затопленные пещеры под маяком, зная, что там нашла последнее пристанище та девочка из газеты? Или доверится рыбаку, который, кажется, знает путь назад — но чьи глаза так похожи на глаза женщины с рисунка?

Образы: Замшелые ступени маяка, скрипящие как корабельные снасти; детские следы на песке, сливающиеся с пеной прибоя; рация, шипящая колыбельной, которую не пел никто живьём.