Мёртвые земли (1 сезон)

Сибирь, 1996. Заброшенный гараж на краю деревни, где ржавые гвозди впиваются в стены, как застарелые обиды. Семнадцатилетний Глеб, с лицом, загоревшим под тусклым северным солнцем, находит под грудой запчастей потрёпанный блокнот — его страницы испещрены координатами, а поля усеяны кривыми рисунками: что-то вроде деревьев с корнями, впивающимися в небо. Запах? Смесь мазута и мха, будто сама тайга выдохнула в переплёт.

Его отец, водитель дальнобоя, исчез здесь год назад — официально «сорвался в реку», но в блокноте тот же почерк, что в последней открытке: *«Здесь не земля, а сеть...»*. Деревня твердит, что за лесом — пустошь, куда даже волки не заходят, но Глеб знает: каждую полночь кто-то крадётся к старой вышке, унося с собой мешки с песком... или костями?

Чем больше он расшифровывает записи, тем чаще соседи «забывают» русский язык, переходя на странное наречие, где слова вязнут, как в болоте. А ещё — дети. Они шепчут Глебу цифры из блокнота, но наутро не помнят даже его имени. Когда он обнаруживает в лесу яму с разбитыми часами (стрелки замерли на 4:17 — минута отца?), староста предлагает «договор»: ключи от УАЗа в обмен на блокнот. Но в глазах старика — не жадность, а страх, будто бумаги опаснее ружья.

Сможет ли Глеб верить тем, кто годами хоронил правду под слоем льда и молчания — или доверится тихому шелесту корней за окном, зовущему его в чащу, где время течёт вспять?