Жизнь других (7 сезон)

В промозглом уральском городке, где хрущевки прижимаются к лесу как стадо серых зверей, учительница Лида находит в школьном подвале пачку писем 80-х. Конверты пахнут плесенью и цинком, чернила выцвели до крови, а в углах — следы грубых надрывов, будто кто-то пытался их уничтожить, но передумал. Строки о «проекте за рекой» совпадают с ночными кострами на окраине: старики жгут старые шины, словно отгоняя не память, а чей-то невидимый взгляд.

Лиду гонит не любопытство — в тисках мигреней она слышит голос матери, которая перед смертью шептала адрес той самой заброшенной лаборатории. Но в городке, где даже дети знают, как «случайно» потерять дневник с неудобными вопросами, каждое открытие обрастает колючками. Почтальон приносит конверты с вырезанными газетными буквами, аптекарша крестится, увидев фамилию на рецепте, а в школьных архивах вдруг исчезает страница с фотографией её класса...

Чем ближе Лида к разгадке, тем яснее: правда — не вода, которая точит камень, а топь, затягивающая тех, кто шепчет её имя. Сможет ли она остановиться, если следующая нить ведёт к порогу своего же дома, где отец тридцать лет выводит в блокноте одни и те же цифры — словно отсчитывает срок до расплаты?