8 простых правил для друга моей дочери-подростка (3 сезон)

В пригородном доме с верандой, скрипящей от каждого шага, Пол — отец в свитере «винтажном», как ворчат дочери, — вывешивает на холодильник список правил, выведенных дрожащей от родительской паники рукой.
2002-й. Эпоха, когда телефоны ещё цеплялись за стены, а подростки уже вовсю тестировали границы. Его старшая, Керри, смотрит на восьмой пункт («Никаких парней в спальне!») так, будто это ошибка в её школьном тесте по биологии. Бриджет, младшая, тут же рисует каракули на полях: «Пап, это не Конституция. Ты же не хочешь, чтобы мы стали *теми* странными девчонками?»

Но Пол не сдается: его правила обрастают приписками, как старый дуб мхом. Чем строже комендантский час, тем чаще Бриджет «теряет» часы, а Керри вдруг вспоминает о «срочных групповых проектах» с парнем в кожаной куртке. Даже соседский мальчишка, вечно жующий тосты у них на кухне, начинает задавать вопросы, от которых Пол краснеет сильнее, чем от острого соуса.

А потом — звонок. Школа. Необъяснимая царапина на машине. И Керри, которая вдруг молчит дольше, чем длится её обычная тирада о несправедливости жизни...

Сможет ли Пол разгадать шифр подросткового бунта, где каждое «не лезь» на самом деле — «помоги, но не души», прежде чем его священные правила развалятся, как карточный домик под напором первого же ветра взросления?
(Запахи эпизода: жжёный попкорн из микроволновки, лак для волос «дикая вишня» и едва уловимый аромат папиного страха — что он уже отстал от их мира навсегда.)