Окаянные дни (1 сезон)

В разбитом пригороде, где ржавые гаражи соседствуют с покосившимися избами, семнадцатилетняя Лиза возвращается после похорон бабушки — и находит в её сундуке пожелтевшую фотографию: та же изба, но на крыльце — незнакомый мужчина в форме НКВД, а на обороте дрожащий почерк — *«прости за 37-й»*.

Пока Лиза роется в архивах, соседи внезапно оживляются: кто подкидывает ей конверты с вырванными страницами, кто шепчет про «проклятую землю», а старик-почтальон, пахнущий дегтем и старыми газетами, твердит: *«Не буди — своё сердце сожрёшь»*. Но чем больше она узнаёт о расстрелах в местном лесу, тем чаще ловит на себе взгляды — нелюбопытные, слишком нарочито пустые, будто все сговорились играть в слепоту.

Стены дома начинают шептать по ночам, а в подвале, за грудой досок, она обнаруживает замурованную дверь с цепью... и детский ботинок, забрызганный грязью 30-х. Сможет ли Лиза разомкнуть круг молчания, не став частью той самой ямы, которую десятилетиями прятали под асфальтом и шепотом?

(Пахнет здесь настоянной на страхе полынью, а каждое найденное письмо — будто отдираешь пластырь от незажившей раны.)