Номер один (2020)

Санкт-Петербург, 1998.
Развалины заброшенного завода в промзоне, где ржавые трубы гудят, как духовые инструменты апокалипсиса. Здесь семнадцатилетний Витя, с волосами цвета мазута и гитарным ремнем через серый пуховик, собирает подпольный рэйв — чтобы заглушить голос отца-майора, который ровно в 22:00 выключает свет в квартире. Но вместо битов из динамиков он натыкается на кассету с чужим голосом: хриплый шепот о «последнем шансе» и координаты в пригороде, где исчезли три студента-анархиста.

Его толкает не любопытство — злость. Злость на родителей, запертых в прошлом, на город, где даже граффити смывают к утру. Но в координатах — лишь пустой склад, пахнущий краской и старыми страхами. А потом соседи по подъезду начинают креститься, когда видят его куртку с нашивкой «Кино», а в школе исчезают его граффити-эскизы, будто их стерла чужая рука. Чем громче Витя ищет ответы, тем тише становится вокруг: даже девчонка со второго этажа, что танцевала с ним на крыше, теперь отворачивается, пряча под шарфом синяк в форме пятиконечной звезды...

У него в кармане — та самая кассета. На ней, между треками, кто-то дышит. Как будто запись — живая.
Сможет ли он включить её до конца, если знает: каждый звук приближает к тому, что отец назвал бы «предательством»?