Родные (2020)

В затерянной сибирской деревне, где зимы выгрызают краску с фасадов, шестнадцатилетний Алёша находит в провалившемся погребе ржавую коробку. Внутри — потёртый блокнот с обугленными уголками и схемой, где крестиком отмечен заброшенный ангар за рекой. Записи обрываются на дате исчезновения его отца, семь лет назад.

Мать стискивает губы при любом вопросе, соседи внезапно заняты колкой дров, когда он проходит мимо. Даже друзья отца, вечно пьяные механики с локомотивного депо, прячут за шутками дрожь в пальцах. Чем упорнее Алёша сопоставляет обрывки — пятно бензина на странице, шифр из цитат Высоцкого, след грузовика под крапивой у ангара — тем яснее: правда здесь, меж ржавых труб и замков, висящих на дверях *как будто не от людей*.

Но как разорвать паутину молчания, если даже школьный учитель, когда-то водивший отца на рыбалку, теперь крестит тетради Алёши красным, словно предупреждая: *не лезь*? И что делать с шепотом из телефонной трубки: *"Он знал, куда смотрит компас..."* — прежде чем гудки заглушат голос?

Выбор прост: спалить блокнот в печке, как советует мать... или довериться девчонке из соседнего двора, что разбирает двигатели радиоприёмников и твердит: *"Тут пахнет не соляркой, а страхом. А страх всегда оставляет следы"*.

Станет ли его правда тем топором, что расколет лёд — или тем, под которым лёд провалится?