Здравствуй, Китай! (1 сезон)

В приграничном городке, где пыль дорог смешана с китайским чаем и русской смолой, 19-летняя Лика находит в бабушкином сундуке пачку писем на мандарине и билет на поезд до Харбина, сгоревший по краям. Бабушка, молчавшая о войне как монах о грехах, вдруг начинает рвать фотографии, едва Лика задаёт вопрос о прошлом. А городок, зажатый между сопками и рекой Амур, шепчет: *«Не буди то, что спит под льдом»* — но как не копать, если на обороте каждого письма — тот же иероглиф, что и на её запястье, родимом пятне в форме крыла?

Чем упорнее Лика ищет переводчика, тем чаще на её пороге появляются коробки с зелёным чаем — то ли предупреждение, то ли подсказка. Даже пограничники, обычно сухие как справки, мнутся, услышав фамилию её бабушки: *«Чжан… Давно не слышали»*. А в старом вокзальном архиве, где пахнет плесенью и масляной краской, Лика обнаруживает фото: её бабушка в халате ципао стоит рядом с китайским офицером, а на заднем плане — вагоны, доверху набитые не рисом, но книгами…

Сможет ли она переступить через реку, которая десятилетиями была границей не только между странами, но и правдой, — или страх разбить хрупкое «сейчас» окажется сильнее голоса крови, зовущего домой, которого нет ни на одной карте?

*P.S.: Замшелые письма пахнут камфарой и тушью, а на билете — след от чужой слезы, впитавшейся в бумагу за сорок лет. И кажется, сама река, чёрная от теней, наблюдает за каждым шагом...*