Боксер и смерть (1963)

1943 год. Концентрационный лагерь, где ржавая колючка впивается в небо, как вопль. Здесь боксёр Ян Коменек, чьи кулаки помнят аплодисменты варьете, теперь считает удары только для того, чтобы выжить. Его спасает офицер СС, одержимый спортом: «Побьешь моего фаворита — получишь пайку. Проиграешь — отправишься в печь». Но каждое спасение — сделка с совестью: следующий противник Янка — голодный юноша из соседнего блока, чьи глаза напоминают брата...

Лагерь живёт по законам абсурда: здесь хлебом торгуют за стихи, а в карцере тишина звенит громче пыток. Ян учится *не замечать*, как соседи исчезают в серой мгле, но старый тренер, спрятавший в рукаве осколок зеркала, шепчет: «Ты всё ещё видишь себя в отражении?»

Чем чаще он выходит на импровизированный ринг — доски, прогибающиеся под криками, — тем больше догадывается: офицер ставит не на победы, а на *его распад*. Когда в финальном бою ставкой становится жизнь ребёнка, Ян понимает — удар можно нанести и *вне* канатов. Но как бить в пустоту, если весь мир стал кулаком?

Сможет ли кулак, закалённый в страхе, разжать пальцы — и поймать то, что ещё осталось человеческого?