Долгий зов (1 сезон)

В крохотном посёлке, где реки зимой встают молчаливыми глыбами, а летние дожди смывают краску с таблички «Усть-Койранск. 1983», пятнадцатилетняя Лида находит в развалившейся метеостанции старый радиопередатчик. Он гудит, как раненый шмель, даже когда вилка выдернута из розетки, а замшелые частоты ловят голоса на языке, которого нет в отцовском словаре народов Севера. Отец, кстати, исчез полгода назад — ровно тогда, когда из леса пришёл первый запах гари, хотя пожаров не было.

Лида, с её привычкой записывать в тетрадь сны (левое ухо — чернилами, правое — простым карандашом), теперь каждую ночь расшифровывает странные импульсы: то ли координаты, то ли стихи. Но в посёлке, где даже церковный колокол пророс берёзкой, вопросы — роскошь. Здесь не здороваются после заката, не подбирают упавшие ножи и не вспоминают вслух умерших. А Лида, с её вечным заиканием на согласных, слишком заметно выделяется: то ли девочка, то ли трещина в этом законсервированном мире.

Чем чаще она ловит сигналы, тем яростнее ветер рвёт антенны, тем глубже соседские собаки зарываются в землю, словно чуя грозу. Однажды радиоприёмник выдаёт голос, звучащий точь-в-точь как её собственная смесь смеха и плача — запись из её же комнаты, сделанная вчерашней ночью. А наутро в лесу, где по карте отца должна быть просека, Лида натыкается на стену из переплетённых ветвей — они пульсируют, как вены, и пахнут мокрым свинцом.

Сможет ли она, размотав клубок эфирных шёпотов, отличить голос отца от голоса того, кто десятилетиями манит людей в чащу — не оставляя ни костей, ни пепла, только пропавшие батарейки в мёрзлой траве?