Нелюди (2022)

Сибирь, 1994. Заброшенный барак на краю деревни, где снег хрустит, как битое стекло, а из трубы старого УАЗика вьётся сизый дым. Шестнадцатилетняя Лиза, дочь отца-алкоголика с руками в мазутных пятнах, находит в подполье ржавую коробку. Внутри — ключ от радиостанции времён ГУЛАГа и фото: её мать, которую она не помнит, стоит среди людей в чёрных плащах, лица — как выжженные пятна.

Деревня живёт по календарю, где красным помечены «тихие дни» — не выходить, не кричать, не зажигать свет. Но Лиза включает рацию. Из динамика шипит голос, повторяющий её имя, — и в ту же ночь пропадает её младший брат. Следы ведут к лесной вышке, где на ветвях болтаются тряпичные куклы с пуговицами вместо глаз, а в воздухе пахнет медью и мокрой шерстью.

Чем чаще Лиза ловит на себе взгляды соседей — пустые, будто они смотрят сквозь неё, — тем яснее: её мать знала, *что* прячется за первым снегом. Даже отец, обычно глухой к миру, бормочет за столом: «Не рыпайся, до смерти зашибут…». Но как молчать, когда в старом паспорте матери штампы ведут в город, которого нет на карте?

Сможет ли Лиза заглушить рацию, которая теперь звучит у неё в костях, — или шагнёт в метель, где ветер свистит чужими голосами?..