Дейзи Джонс и The Six (1 сезон)

Лос-Анджелес, 1977. Неоновые вывески клубов на Сансет-Стрип мерцают сквозь сигаретный дым, а Дейзи Джонс выходит на сцену босиком, с гитарой в одной руке и бутылкой текилы — в другой. Её голос, хриплый от бессонных ночей, звучит так, будто рвёт бархат на лоскуты. А в это время Билли Данн, фронтмен The Six, сводит очередной трек в студии, где стены пропитаны запахом ладана и амбиций. Он не терпит фальшивых нот — ни в музыке, ни в людях.

Их столкнёт вместе продюсер, помешанный на идее «гениального альбома», но чем громче играют их акустические системы, тем тише становятся взгляды, которыми они обмениваются за кулисами. Дейзи пишет тексты на салфетках, пока её каблук барабанит по полу туалета клуба; Билли стирает пальцы о струны, пытаясь заглушить голос жены в трубке. Их музыка — это искры от удара камня о сталь, но прошлое Дейзи, пропитанное одиночеством в особняке с пустыми холодильниками, и мания Билли всё контролировать превращают каждый дуэт в битву.

К третьему концерту тура фанаты уже рвут на себе бахрому жилетов, а в автобусе группы кто-то прячет фотографии, обрезанные ножницами. Чем ближе они к легендарному финальному шоу, тем чаще гитарные чехлы пахнут не кожей, а порохом.

— Ты же знаешь, как заканчиваются истории о рок-н-ролле? — спросит как-то Дейзи, разливая вино по пластиковым стаканам. — Но что, если мы успеем сжечь всё до того, как догорят спички?

(Постскриптум: После просмотра первые четыре аккорда *«Aurora»* будут звучать в голове как приговор — и восторг.)