Сорочинская ярмарка (1938)

«Представь: украинская ночь, 1938 год. Воздух густ от запаха жареного сала и треска кузнечиков в высокой траве. На Сорочинскую ярмарку въезжает Грицько — парень с гармонью за спиной и щемящей тайной в груди: он бежал из дома, где отец клялся, что сын «сглазил» урожай. Но здесь, среди пестрых лотков и пьяных песен, его тянет не к пляскам — к старой еврейке-гадалке, что шепчет про спрятанный в ярмарочных сундуках «ключ от прадедовой доли»...

Чем больше Грицько роется в прошлом, тем яростнее ярмарка живет настоящим: девки срывают с него шапку, цыгане подбрасывают в карман краденые серьги, а на стоге сена кто-то вырезает знак, похожий на след от дедовой косы. Даже гармонь, кажется, играет сама — грустные напевы про голодоморные годы, о которых тут не кричат, но помнят кожей.

А когда гадалка исчезает, оставив на столе горсть маковых зерен и билет в Харьков, Грицько понимает: ярмарка — лишь ширма. За ней — паутина из молчаливых свидетелей и земель, что помнят слишком много. Сможет ли он сыграть ту мелодию, что свела с ума его отца, — или спалит гармонь, чтобы не стать следующим звеном в цепи? Здесь каждый выбор пахнет полынью — горькой, но очищающей.»