Маньчжурский кандидат (1962)

Вашингтон, 1950-е. Капитан Реймонд Шоу, герой войны с медалью на груди, каждое утро просыпается с привкусом металла на языке и фразой, застрявшей в горле: *«Скажи, это радуга?»*. Его похвалы в газетах пахнут типографской краской и ложью, а за лощёными дверями Конгресса кто-то методично перекладывает фотографии его жизни, как карты в колоде.

Его кошмары — не его. В них чужая рука в белой перчатке щёлкает каблуком, запуская механизм, а он, будто марионетка с перерезанными нитями, повторяет движения под тиканье метронома. Капитан Беннетт Марко, ветеран с глазами, выжженными фронтовыми прожекторами, ищет правду в архивах, где папки исчезают быстрее, чем дым от его сигарет. Но чем чаще он произносит имя Шоу, тем громче в его ушах звучит женский смех — острый, как лезвие бритвы в коробке конфет.

Нюансы: Мать Реймонда, женщина, чьи жемчуга холоднее её улыбки, собирает политические козыри в гостиной, увешанной портретами сына. Её пальцы сжимают его плечо — не объятие, а заводной ключ. А Марко, роясь в прошлом, натыкается на свои собственные доклады… написанные чужим почерком.

Повороты: Каждый, кто вспоминает ту злополучную миссию в Корее, внезапно уезжает «в отпуск» или замолкает, уставившись в стакан виски. Даже сны начинают врать: в них Реймонд уже не отличает свои руки от тех, что дергают за нити.

Вопрос: Но что страшнее — осознать, что тобой играют, или понять, что ты сам стал частью механизма, который даже любовь превращает в шестерёнку?