Один год, одна ночь (2022)

Париж, 2016. Над крышами висит туман, пропитанный дымом прошлогоднего костра. Рамир и Лена — пара, чьи смех и ссоры теперь тонут в гуле метро, где каждый скрип тормозов заставляет их кожу леденеть. Они собирают жизнь по осколкам: он — вчитывается в рабочие emails до рассвета, она — рисует углем на стенах квартиры силуэты, которые ветер стирает к утру. Их спальня — лабиринт из бутылок сберута и невыключенных ламп, где даже объятия становятся вопросом: «Ты все еще здесь?».

Толкает их не тайна, а тишина — та, что разъедает разговоры за кофе, когда оба знают: ноябрьские взрывы украли не только друзей, но и язык, которым они могли бы об этом сказать. Рамир ныряет в активизм, как в шторм, пытаясь закричать поверх волн апатии. Лена бежит в горы, но возвращается, потому что даже вершины пахнут гарью.

Соседи шепчут: «Двигайтесь дальше», — но как идти, если тени цепляются за лодыжки? Чем упорнее Рамир ищет справедливости в митингах и хэштегах, тем чаще Лена замечает, что краски в её этюднике смешиваются только в оттенки серого. А потом — звонок. Голос из прошлого, предлагающий встречу. Незнакомец знает, под каким столбом они прятались, и сколько секунд длилась тишина после взрыва.

Смогут ли они открыть дверь тому, кто напоминает о боли, или навсегда запрут её, похоронив часть себя вместе с ключом? Париж за окном все так же мерцает, но теперь его огни похожи на сотни крошечных маяков — одни зовут к берегу, другие... предупреждают о рифах.