Сволочи: репарация (2023)

В призрачном городишке на краю уральских карьеров, где ржавые трубы шепчутся с ветром, семнадцатилетняя Вера с рыжими прядями под капюшоном роется в груде металлолома — ищет кости. Не те, что под землей, а те, что отец оставил в блокноте с грифом «Секретно» перед тем, как исчезнуть в дыме заводской аварии. Страницы, испещренные шифром из цифр и значков-молний, пахнут не чернилами, а привкусом старой крови и электросварки. Ей плевать на легенды о «репарации» — пока в подъезде не появляется чужак в костюме цвета мокрого асфальта, называет ее по имени и бросает в снег конверт с фото: отец жив, но его лицо перечеркнуто красным крестом.

Здесь не верят словам — верят следам. Вера крадется по следу через запретные тоннели завода, где стены покрыты граффити-ребусами, а охранники слишком молчаливы для простых сторожей. Чем ближе к сердцу лабиринта, тем чаще ей мерещатся тени тех, кто должен быть мертв: девушка с обожженными пальцами, старик, собирающий осколки стекла в пустые аптечные пузырьки. Даже лучший друг, вчера смеявшийся над ее паранойей, теперь шепчет: *«Не копай»* — и прячет под рукавом след инъекции.

А выбор — в кармане. Скомканная записка от незнакомца: *«Доверишься — узнаешь, кем был твой отец. Солжешь — спасёшь его. Но тогда мы все станем сволочами».* Заводской гудок воет, как раненый зверь. Вера сжимает в кулаке отцовский брелок-шестерёнку — холодный, как февральский ручей. Стоит ли крутить ее против часовой стрелки, если время здесь давно сломалось?