Муха (1986)

В подвале лоснящегося от старой краски дома, где треск аппаратуры сливается с шёпотом
невидимых мух, учёный Сет Брандл вшивает в компьютерные платы обрывки собственных
снов. 1986-й здесь пахнет озоном и прокисшим молоком — его эксперименты с телепортацией
требуют жертв: разбитых часов, крысиных костей, кусочков сахара, который он крадёт
из кафе через дорогу. Но когда в уравнениях появляется дыра, которую не залатать
формулами, Сет начинает прятать зеркала: отражение лжёт.

Его руки теперь дрожат иначе — не от усталости, а будто отбивают морзянку на языке,
которому нет словаря. Журналистка Вероника, в чьих волосах ещё застрял аромат
типографской краски, замечает, как в его карманах множатся пробирки с янтарной
жижей. "Это временно", — бормочет он, скрипя зубами, которые вдруг стали слишком
острыми для человеческого рта. Аппарат в подвале гудит на частоте, от которой
в соседних домах гаснут экраны телевизоров, и дети во сне чешут руки до крови.

Сможет ли человек, разгадавший танец атомов, признать, что лучший способ спасти
любовь — перестать прикасаться к тому, что делает его *больше*, чем человек?
(Ответа нет — только жужжание за стеной, похожее на смех.)