Лихорадка мороженого (2023)

В приморском городке конца 90-х, где волны выплёвывают на берег обрывки рыболовных сетей и битые бутылки *«Колы»*, пятнадцатилетняя Лиза каждое утро слышит ледяной перезвон фургончика *«Сладкий лёд»* — будто кто-то трясёт колокольчик под окном её пустого дома. Мать исчезла неделю назад, оставив в морозилке пачку эскимо с надкусанным краем и запиской: *«Не ешь их»*. Но в городке, где даже соль на столах слипается от влаги, мороженое тает странно медленно, оставляя на пальцах липкие следы, пахнущие йодом и металлом.

Соседи твердят, что мать Лизы «просто сбежала», но девчонка из *«Сладкого льда»* с синими от холода губами шепчет: *«Она задавала слишком много вопросов»*. А ещё — каждую ночь фургончик глухо глохнет у старого маяка, и из него выходят те, кого давно не видели в школе, на пляже, в очереди за хлебом... Их глаза блестят, будто покрыты глазурью.

Что подталкивает? Лиза знает: мать ненавидела мороженое. Но в её сумке нашлась карта с отметками у заброшенных холодильников на окраинах — внутри них не еда, а свёртки с детскими рисунками, где люди в белых халатах кормят ребят *«особенным кремом»*. Чем больше Лиза ищет, тем чаще её имя появляется на разноцветных этикетках фургончика — будто кто-то готовит для неё новый сорт.

Нюансы: Городок живёт по правилам *«летней спячки»* — никто не звонит в полицию до сентября, а пропавших «вспоминают» только на Празднике первого мороженца. Да и как верить Лизе, если её отец — тот самый водитель фургончика, который теперь молчит, закусывая губы ванильным рожком?

Повороты: Когда Лиза решается украсть ключ от морозильной камеры *«Сладкого льда»*, она находит там не пломбир, а стеклянные ампулы с розовой жидкостью — точно такие же, какие кололи ей в детстве от «аллергии на солнце». А в тот же вечер девчонка из фургончика стучит в её окно, протягивая шарик фисташкового мороженого: *«Он сказал, ты сама попросила рецепт…»*

Финал вопроса: Лиза помнит, как мать стирала с неё липкие следы, приговаривая: *«Мы не из тех, кого можно купить за порцию эскимо»*. Но что если правда — не в побеге, а в том, чтобы остаться? Или раствориться в сладком холоде, как те, кто уже не отличает вкус яда от вкуса детства...