Италия, 1944 год. Сожжённый человек без имени лежит в полуразрушенной монастырской келье, его кожа — как старые карты, обугленные по краям. Молодая медсестра Хана, прячущая в походном чемоданчике обрывки писем и флакон духов, стирает с его тела песок, который всё ещё сыплется из складок простыней, словно пустыня не отпустила его даже здесь. Что движет ими? Не память — её осколки. Он вспоминает африканские ветра, запах горькой смолы в древних пещерах, женщину, чьи волосы пахли дождём, которого
На краю унылого приморского городка, где дома скрипят от соленого ветра, а заборы окрашены в цвет ржавчины, живет Джеймс — мальчик с руками, вечно испачканными сажей от печной трубы, и головой, полной сказок, которые ему запрещают читать. Его мир — это бесконечные поручения злых тетушек, чьи голоса трещат, как радио на затухающих батарейках. Но всё меняется, когда в корнях старого персикового дерева, которое годами не плодоносило, Джеймс находит мешочек с кристаллами, похожими на застывшие
Городские огни мерцают сквозь туман над Псетополисом — местом, где тени умерших псов сливаются с запахом жареной курицы и ржавых канализационных люков. Здесь Чарли, вечно хриплый пёс-авантюрист с ангельскими крыльями и грешной душой, снова влипает в историю: его старый приятель Итчи исчез, оставив лишь ошейник с шипящей азбукой Морзе. Но в этом городе каждая подсказка тянет за собой цепь старых долгов — а Чарли всё ещё носит в шрамах память о предательстве, которое когда-то отправило его на
В каменных стенах заброшенной психиатрической лечебницы 90-х, где ржавые решётки отбрасывают тени как клетки, Эрика — реставратор с леденящей кровь специализацией: посмертные маски. Её сюда привел не долг, а исчезновение наставника, чей последний звонок прозвучал как шипение перегоревшей лампы. В архивах, пропитанных запахом формалина и тления, она находит его записи — не текст, а лабиринт из зеркальных осколков и цифр, выжженных на оборотной стороне фотографий. Но лечебница жива. Ветер шепчет
Вашингтон середины 90-х. Бывший агент спецслужб, чьи руки до сих пор пахнут порохом и антисептиком из госпиталя, замечает на похоронах коллеги едва слышный щелчок — микрофон в венке. Самоубийство? Слишком аккуратный почерк в предсмертной записке, слишком холодный взгляд вдовы. Его толкает не долг, а стыд: он сам когда-то стёр следы для этих людей. Здесь правду зашифровывают под бюрократическими отчётами, а каждый свидетель исчезает, оставив на столе кофе с недопитой горькой пеной. Чем ближе он
- Год выпуска: 1996
- Страна: Великобритания
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 01:40
- Премьера (Мир): 1996-05-01
- Качество: DVDRip
В сибирской деревне, где зимы выгрызают память из стен, семнадцатилетний Алёша находит в заброшенном гараже дневник — замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а между строк мерцают координаты, обведенные дрожащей рукой. Его дед, геолог-затворник, исчез десять лет назад, оставив после себя лишь ржавый компас с гравировкой в виде спирали, будто стрелка тонет в бесконечности. Деревня молчит. Старожилы крестятся при слове «шахта», подростки шепчутся о «каменных голосах» в глубине тайги, а на
Сан-Франциско, канун 2000 года. Город окутан не декабрьским туманом, а сизым дымом от горящих барахолок и уличных фонарей, мигающих как предсмертные искры. Здесь, среди ржавых гаражей и брошенных телевизоров, появляется человек в бархатном пиджаке — с глазами, полными веков, но памятью, стёртой до нуля. Он знает, что он *не совсем человек*, но не помнит, как собрать себя из обломков чужих жизней. Его подталкивает вперёд не героизм, а часовой механизм в груди, тикающий в такт чужому сердцу.
Нью-Йорк, конец 90-х. Молодой британский врач Гай Лютан, с акцентом, который выдает в нём чужака даже без слов, замечает странность: его пациенты — бездомные, проститутки, те, кого не хватятся — исчезают из больницы, словно растворяясь в серых стенах. Однажды ночью умирает мужчина с симптомами, которых Гай не видел ни в одном учебнике, а утром его тело пропадает из морга, оставив лишь пятно ржавой воды на кафеле. Его подталкивает не любопытство, а ярость — ведь медицина для него священна, почти
В ледяных залах дворца, где зеркала множат шепоты заговорщиков, принц Гамлет шагает по следам призрака в доспехах, пахнущих порохом и зимним ветром. Это не средневековая Дания, а XIX век: позолота тронного зала облуплена, как грим на лице актера, а за окнами грохочут первые поезда — прогресс уже стучится в двери, но здесь до сих пор решают судьбы кинжалами и ядом. Его движет не месть, а страх стать слепцом в мире, где даже материнские объятия пахнут предательством. Каждый шаг — игра на краю
В глухой сибирской деревне, где снег хрустит как битое стекло, а избы дышат запахом смолы и старых страхов, шестнадцатилетний Алёша находит в покосившемся сарае дневник. Его страницы, пропитанные бензином и полынью, обжигают пальцы, будто предупреждая: *не надо*. Но парень уже вчитывается в дрожащие строки — чей-то голос, оборванный на полуслове, манит к заброшенному леспромхозу за околицей. Деревня молчит. Старожилы крестятся, увидев Алёшу с потёртой тетрадью, а местный участковый вдруг
На краю рыбацкого посёлка, где волны ютятся меж скал как стая испуганных собак, тринадцатилетняя Эмили находит в старом маяке письмо, подписанное её именем — но написанное за двадцать лет до её рождения. Чернила выцвели до цвета синяков, а конверт пахнет морской солью и лекарством от астмы, которым пользовалась её пропавшая мать. Посёлок, привыкший к тишине и туманам, вдруг оживает шепотом: кто-то подбрасывает в почтовые ящики обрывки нотных листов, а на стене заброшенной лодочной мастерской
В раскаленном тосканском солнцепеке 90-х девятнадцатилетняя Люси шагает по кипарисовой аллее к вилле, где время смешалось с пылью. Стены дома хранят фрески, облупившиеся как старая акварель, а в кармане у нее — дневник матери-поэтессы, умершей при загадочных обстоятельствах. Каждая страница пахнет лавандой и солью — слезами или морем? — но ответов нет, только намёки на имя отца, которого Люси никогда не знала. Хозяева виллы — скульптор-циник, актриса с опаленными солнцем волосами, юноша,