«Дядя (2012)» Провинциальный городок, где дождь стирает границы между прошлым и настоящим. Молчаливый дядя Витя, бывший моряк, теперь чинит часы в подвале, пахнущем мазутом и ржавчиной. Его племянник, приехавший на похороны деда, натыкается на старую фотографию: тот же подвал, но вместо часовщика — незнакомцы в форме, а на столе — чемодан с выцветшей краской *«Севморпуть»*. Город будто затаил дыхание: бабки у подъездов замолкают, стоило заикнуться о деде, а в почтовом ящике то и дело появляются
В раскалённом посёлке 90-х, где ржавые гаражи сливаются с покосившимися избами, пятнадцатилетний Витя находит в чердачной пыли пачку писем от отца — того самого, который «уехал на вахту» и исчез десять лет назад. Конверты пахнут пылью, бензином и чужой жизнью: в них — обещания вернуться к лету, нарисованные от руки карты окрестных лесов и странная фраза, повторяющаяся как заклинание: *«Здесь всё не так»*. Но в посёлке, где даже соседи здороваются через силу, вопросы о прошлом — словно спичка в
- Год выпуска: 2018
- Страна: Великобритания
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 01:54
- Премьера (Мир): 2018-04-20
- Качество: WEB-DL
В забытом приморском городке, где волны слизывают краску с деревянных домов, 23-летняя Катя находит в подвале заброшенной метеостанции стеклянный цилиндр — внутри мерцают буквы, которых нет ни в одном алфавите. Местные шепчутся о «морской лихорадке»: раз в десятилетие кто-то исчезает, оставляя на песке лишь мокрый след, похожий на щупальце. Но Катю гонит не любопытство — в старых газетах она видит лицо матери, пропавшей ровно десять лет назад, а в цилиндре слышит её голос, зовущий сквозь шум
Лондон, наши дни. Над городом завис дождь, превращая улицы в чёрные зеркала, а в переулке за пабом «Красный Лев» притаился дырявый трейлер. Из него выходит *он* — трёхметровый, красношкурый, с рогами, спрятанными под потрёпанной шляпой. В руке — пистолет размером с микроволновку, но в глазах — усталость, будто он уже тысячу лет тушит пожары, которые сам и разжигает. Его подталкивает не долг, а стыд. Письма отца, который учил его быть человеком, теперь пахнут пеплом. А ещё — голос в голове,
В глухой сибирской деревне, где ветхие избы цепляются за склоны как пьяные, шестнадцатилетний Алёша находит в бабушкином чердаке потрёпанный дневник. Его страницы, пропитанные запахом ржавчины и дёгтя, ведут к острову на озере, которого нет ни на одной карте. Но деревня молчит: старики перекрещиваются, заслышав шум моторки, а мать Алёши, обжигая пальцы о чайный бокал, шепчет: «Не рыпайся». Пока он складывает пазл из обрывков — полустёртые письма в солдатском планшете отца, странные метки на
Лондон, наш, но будто прошитый нитками старых пальто: переулки дышат гарью фритюрниц и металлом дождя. Оливер — не тот, из книжек. Он мастер карманных симфоний: под шум толпы вытаскивает кошельки, как зубья из гребня. Но однажды в руки ему попадает ключ — ржавый, с гравировкой в виде крысиного хвоста. Он ведёт в подземелье, где бродят тени бывших воров, чьи имена стёрли даже полицейские архивы. Здесь правит *тишина*: чем больше Оливер спрашивает, тем чаще на стенах множатся чужие метки — мелом,
На краю рыбацкого посёлка, где волны Чёрного моря дробят бутылочное стекло о камни, семнадцатилетний Глеб находит в лодке покойного отца потрёпанный блокнот. Страницы, пропитанные солью и ржавчиной, испещрены шифром: координаты, даты, рисунки тварей с щупальцами вместо лиц. Всё бы списал на бред больного алкоголизмом — если бы в ту же ночь не исчез младший брат, оставив на подоконнике след, похожий на отпечаток медузы. Посёлок шепчет: «Не буди лихо», но Глеб ломает замки на заброшенной
Москва, наши дни. За окнами офисных башен, где стёкла плачут от дождя, криминальный психолог Марк получает анонимную посылку: коробку с обугленной куклой, чьи глаза заменены монетами 1993 года. Запах гари смешивается с кислым ароматом старого железа — будто кто-то пытался стереть улики, но спешил. Расследование ведёт его в подземные переходы, где бродят тени нулевых, а каждый свидетель говорит шепотом, словно боится, что стены помнят слишком много. Марк знает, что игра началась не вчера:
На краю вымершего военного городка, где ржавые гвозди в бараках скрипят гимны СССР, семнадцатилетний сапёр-срочник Егор зимой 1998 года натыкается на подземный бункер. Внутри — чёрная телефонная трубка, горящая сквозь лёд, и пачка писем с его именем, написанных почерком мёртвого отца. Егора гонит не любопытство — страх, что отец, пропавший при загадочном взрыве десять лет назад, мог быть предателем. Но каждая найденная записка переворачивает прошлое: сослуживцы отца живы, призраками мелькая в
Лондон, 1974. Запотевшие окна кафе на Гудж-стрит, где Николас, ветеран разведки, пьёт кофе с двойной порцией бурбона — его пальцы оставляют следы на конверте с фотографиями, где *он* сам заснят в объятиях человека из прошлого. Не предательство, а игра в него — вот язык, на котором здесь говорят. Но когда исчезает агент-невидимка, знавший слишком много о «кротах» в MI6, Николас получает приказ: расследовать тех, с кем десять лет делил сигареты в подвальных бункерах. Правила? Доверяй, но
В затерянном уральском городке, где февральские метели стирают границы между домами и лесом, учитель истории Марк возвращается в школу своего детства — стены здесь всё так же пропитаны запахом старой древесины, мела и чего-то металлического, как кровь на снегу. Его подталкивает к расследованию не пропажа, а тишина: пустой кабинет коллеги, где на столе остались очки с одним разбитым стеклом и открытый журнал с датой ровно тридцать лет назад. Городок шепчет о «несчастном случае», но полустертая
Тайга, 1999-й. На краю умирающего поселка, где телевизоры ловят только вой ветра, семнадцатилетняя Лера разбирает бабушкин чердак. Меж ржавых капканов и пожелтевших газет — стеклянный флакон с картой, вытравленной на шкуре рыси. Там, где должна быть река, зияет прочерк, будто землю проглотили. Бабуля говорила: «Не ходи за гнилые сосны» — но после её смерти в лесу начали пропадать топоры, солярка, а потом и голоса. Местные шепчутся о «леснове», тычут пальцами в Леру — мол, это её родня нарушила