Хлопковый хвост (2024)

В сибирской деревне, где радио хрипит песнями Высоцкого, а снег даже весной лежит коркой сахара, пятнадцатилетняя Лиза натыкается на полузасыпанный грузовик с ржавыми шестерёнками в тайге. В кузове — потёртый рюкзак, набитый письмами незнакомке и фото 70-х: на них её мать, молодая, стоит у ворот завода, которого нет на карте.

Деревня шипит: *«Не своё копай»*, но Лиза уже вскрыла замок на старом НИИшном подвале — там под фонарями-летучими мышами висит карта с метками, как шрамы. Каждая точка — чья-то внезапная «перевод на юг», исчезновение без дат. Даже бабка-соседка, всегда щедрая на брусничный чай, вдруг стучит костяшками по столу: *«Сожги это»*. А письма... они пахнут не чернилами, а лекарственной горечью, будто их писали в спецвагоне.

Чем ближе Лиза к центру карты, тем чаще на пороге дома появляются банки с консервированными персиками — знак из детства, который мать оставляла перед долгими отъездами. Но мать теперь в коме, а персики приносит кто-то, кто дышит за шторой в её же комнате.

Сможет ли Лиза остановиться, если правда заставит выбрать между молчанием матери и деревней, где даже река зимой замерзает в форме петли?