Наследство (2024)

В промерзшей уральской деревне, где даже радио ловит только сквозь слезы метели, шестнадцатилетняя Лиза находит в колодце ржавый медальон с выцарапанными координатами и чужим именем — своим.
1998-й здесь не рычит гулкой свободой, а ползет, как ржавчина: заброшенные шахты шепчутся под землей, а старики крестятся на портреты, которых нет в учебниках. Ее движет не любопытство — вина. Брат исчез год назад, оставив лишь обгоревший конверт с той же печатью, что и на медальоне.

Но деревня помнит. И боится. Когда Лиза сверяет карту с обветшалыми домами, ставни захлопываются, будто по команде, а в магазине «У Геннадия» внезапно кончается керосин для фонаря. Даже мать, всегда молчавшая о прошлом, начинает жечь письма в печи, шепча: *«Они не прощают вопросов»*.

А потом — находка в старом вагоне-теплушке: детские ботинки, аккуратно поставленные у стены, и фото, где брат стоит с чужими, лица замазаны мазутом. Кто стер их — он или те, кто его преследовал?

Сюжет дышит ледяным паром сговоров: здесь каждое признание пахнет предательством. Лиза знает — следующий шаг разбудит то, что спало под снегом десятилетиями. Но как искать правду, если даже родная река, по слухам, меняет русло, чтобы скрыть кости?