Одна авария (2024)

В промозглом городке за Уралом, где уличные фонари мерцают ровно до трёх ночи, механик Витя с протезом вместо левой руки находит в ржавом почтовом ящике записку от пропавшего брата-дозиметриста: «Они засыпали шахту, но серебряная нить... она в небе висит».

Город, ещё тлеющий после аварии на комбинате, шепчет законы тишины: комендантский час, еженедельные замеры радиации в подвалах, стальные таблички на дверях «Проверено». Но брат оставил след — череду странных цифр на оборотах счетов за свет и карандашные рисунки мест, которых нет на карте. Витя, годами прячущий вину за ту ночь, когда брат лишился ноги, теперь ломает замки на заброшенной метеостанции.

Чем чаще он цитирует в барах фразы из записок, тем упрямее соседи твердят о «галлюцинациях от радиации». А потом в вентиляции своей мастерской он находит чужой противогаз с гравировкой «С.С.» — аббревиатурой сектантов «Стальные Сны», чьй след растворился в болотах год назад.

Повороты:
— Витя узнаёт, что брат тайно восстанавливал реактор чертежи которого сожгли в 80-х... но где оригинал?
— На детском рисунке в ящике брата — точная схема подземных тоннелей под комбинатом, а в кукле его племянницы звенит капсула с координатами.

Финал вопроса: Сможет ли Витя, чей протез жужжит на морозе, довериться девушке-врачу, что каждую пятницу выставляет у подъезда банку сгущёнки «для бродячих душ»... или эта банка — просто метка для тех, кто следит?

Детали: запах чабреца из вентиляции завода, треск ледяных сосулек на проводах как азбука Морзе, карта на обороте этикетки водки «Северянка», которую брат хранил в раме под стеклом.